Вступление Владимира Мегре

Спасибо большое за такой вот тёплый приём, за аплодисменты. И спасибо большое организаторам тоже за встречу и за организацию вот этой вот нашей встречи, нашей встречи с вами. И я бы не хотел… тут… здесь были сказаны такие сильные слова, громкие слова, но я не хотел бы выглядеть перед вами, как проповедник, как лектор, как человек, который что-то знает больше вас, чем вы…

Я хотел бы просто беседовать с вами, не с позиции вот сцены, а просто беседовать. И я бы хотел разобраться вместе с вами, что вообще происходит, происходит в мире вообще, с каждым из нас, что происходит конкретно вот здесь сейчас в этом зале. Почему вдруг не русские, а латыши, именно латыши явились организаторами этой встречи? Почему вот Латвия, Эстония первыми перевели книжки об Анастасии? Сейчас они переведены на Немецкий, Испанский, Английский, ну и на многие, на многие другие языки – всего на двенадцать языков и переводы продолжаются… но первыми они были переведены в Прибалтике, в Латвии и, конечно, это меня удивило, поэтому вот я и приехал вот именно сюда, приехал ещё… ну, по разным причинам: вот мне кажется, эта встреча была запланирована лет двадцать пять назад. Ведь не зря Латвия единственная в мире страна, где 20 человек носят фамилию Мегре, или я ношу их фамилию – не понятно.

Так случайно появилось, ну, так случайно получилось, что вот только в Латвии это есть. И по многим, по многим причинам, потому и я приехал в Латвию, вообще какие-то происходят в последнее время самые удивительные события, они на грани какой-то мистики и наблюдаешь за ними как бы со стороны, и, вот, пытаешься понять, что же, собственно говоря, происходит?

Когда всего лишь одна женщина, живущая в тайге, говорит какие-то слова, не так много говорит, и вдруг эти слова, но они сначала затронули меня, пусть с трудом, но затронули, вначале. Не до конца всё было понятно, и, вот, тогда и написал эту вот первую книжку, собственно она и научила писать. И потом слова из этой книжки вдруг затронули как бы сердца многих и многих людей. Я до сих пор не могу понять, ведь много информации, всевозможной информации и в мире, и по телевидению, и по радио, и в газетах, почему она так влияет на души людей – трудно сказать. И почему вот эти люди начинают действовать…

То, что знаете, бывает такое чудо, - выходит человек, ну, допустим на сцену и может сделать чудо, ну Копперфильд пролететь над залом, неважно как он это делает, но делает вот это якобы чудо. Но что касается меня, то я вот могу наблюдать вот такие чудеса, как, например, вот она взяла и стёрла все границы. И это не высокопарные слова, а просто вот лично для меня границ не существует… Я вот приехал сюда в Латвию, и нахожусь уже здесь два дня, и у меня такое впечатление, что я нахожусь в родной деревне. Это не оскорбление Риги, а просто в деревне прошли лучшие годы у дедушки и бабушки, и было такое ощущение… и здесь такое же ощущение. и границы как таковой нет. Выступал в Германии так же на конференции, тоже вот как бы нет границы, там тоже встретили люди, они тоже анастасиевцы, в Австрии так же, не говоря, там, об Украине, Беларуси и так далее и так далее. Т. е. получается, есть нечто, которое больше, чем национальность, просто к нему тянутся люди разных национальностей, разного возраста, разных вероисповеданий.

И сейчас вот занимаются исследованием Анастасии учёные, педагоги, учёные разных направлений и особенно много психологов… и ну все пытаются определить, что это такое, одни говорят – хорошо, другие говорят – не очень, одни говорят – очень хорошо, другие говорят – очень плохо. И говорят так, что, ну, это бизнес, другие говорят – это новая религия, третьи говорят – это суперполитика и так далее, и так далее. Я так вот… ну особенно, когда религия, меня это настораживало и пугало, и я не хотел, чтобы так говорили. Когда говорили – это бизнес и что вот это не хорошо: взял бизнесмен написал книжку. Я думал, ну, странное дело вообще, когда я занимался бизнесом, никто плохого слова не сказал, а когда написал книжку, что влез не в своё дело. Но сначала только обижался, а теперь думаю, что Анастасия – это большой бизнес. Наверное, Анастасия – это суперрелигия, наверное, Анастасия – это настоящая политика, наверное, Анастасия… Наверное, это просто какая-то энергия, которую можно использовать в том или ином направлении, ну пусть её кто-нибудь попробует использовать в направлении негативном – посмотрим, что с ним будет.

И я рад, что встречаясь вот с людьми, со своими читателями, что с ними легко, легко общаться, легко разговаривать, легко понимать друг друга, хотя и не всегда сразу понимается, потому что и я не всё понимаю. И ещё, знаете, когда вот занимался бизнесом, мне казалось, что всё должны сделать только предприниматели, только предприниматели, на 50 процентов я и сейчас в этом убеждён…и мне как-то не представлялось, что вот вообще вот есть люди в мире или в России, или там в Латвии неважно где, что есть люди, которые вот ищут, тянутся, говорят о Душе. Мне казалось, ну, потому что вращался в таких кругах, что все стараются вот заработать деньги и это главное дело: ведь заработать, построить вот это вот главное, а вот это вот копание, да я вообще об этом не думал.

И когда вышла первая книжка, потом вторая – вдруг я увидел, как много этих людей, как много!!! И что именно эти люди – движущая сила, и что они должны изменить ситуацию в мире к лучшему. Я говорю о ситуации в мире, а вот самое страшное, когда люди или один человек, или группа лиц начинает менять ситуацию в мире. Мне кажется, не нужно менять её ни в лучшую, ни в худшую сторону. Главное, что нужно сделать, что должен сделать каждый – это сделать просто счастливой свою семью, свою любимую, своего любимого, окружающее вокруг себя пространство. Это будет маленькое пространство, пусть это всего один гектар, но если так сделает сосед, если так сделает сто, двести, миллион, три миллиона человек, тогда и весь мир будет Прекрасным.

Я вот недавно разговаривал с сыном, ну он начал говорить. Я очень долго готовился к этой встрече, советовался с психологом, прочитал очень много книг, ну потому что я понимал, что… я не понимал до конца: почему Анастасия не давала встретиться с сыном? И… когда она сказала что… но я готовился к этой встрече, я чувствовал, что всё произойдёт, ведь она должна же понимать, что это мой сын, хотя я мало с ней об этом… ну не всегда об этом заводил разговор… и вдруг однажды она сказала: «Что не пора ли тебе встретиться и поговорить со своим сыном?».

Ну, и вот мало того, что я готовился все эти годы к встрече с сыном, а после этих слов особенно сильно стал готовиться, снова стал перечитывать книги. Не мог найти того, что, ну, которое бы ответило на все интересующие меня вопросы. И я пошёл и записался на приём к психологу, к доктору наук, который занимается детской психологией, я не стал ему говорить, кто я. И сказал, что «понимаете, так получилось, что я не видел своего сына более четырёх лет, и вот сейчас мне предстоит с ним встреча, и помогите как, помогите мне с ним, ну как вот найти с ним контакт». Ну, думаю, я всех выслушаю, все мнения, выберу что-то лучшее. Ну, он так на меня вяло смотрит и говорит, хотя он в хорошей поликлинике и по рекомендациям он очень хороший специалист. И он говорит:

«Но есть стандартные способы. Когда вы, – говорит, – просто, наверное, женитесь на женщине с ребёнком». – «Да, что-то типа такого». – «Вы, – говорит, – прежде всего, когда придёте туда к ним, в их семью, вы как инородное тело. Вы не старайтесь туда вторгаться. Ребёнку лучше всего не покупать никаких игрушек сразу, а спросить у этой женщины, что ему больше всего нравится. И когда она скажет там о той игрушке, о которой он мечтал, то надо не просто пойти в магазин, купить и подарить ему эту игрушку, а завести с ним разговор, что вот мол, вам в детстве нравилась такая-то игрушка. Он этот разговор поддержит. И тогда предложить ему вместе с ним пойти за этой игрушкой куда-то там в магазин».

Т.е. он стал высказывать вот такие вот приёмы… И я ему говорю, что не совсем мне подходят примеры с игрушками, потому что вряд ли он их и видел. И эта женщина вообще живёт в глуши… А он тогда говорит: «В глуши она живёт??? Она живёт в Сибири, и зовут её Анастасия. Я узнал тебя!».

И стал мне говорить про другое, он стал говорить: «Вот я сказал такие стандартные фразы, а вообще приходится их говорить. Потому что люди приходят на приём и пытаются найти контакт с детьми, а контакт с детьми нужно не терять. И я, – говорит, – занимаюсь просто утешением людей… ну, вот даю какой-то совет, чтобы они в него поверили и утешились, хотя бы на какое-то время».

Дальше мы с ним очень много, много говорили и я из всего сделал вывод, что я должен придти туда к нему: ну, первое, это хорошо одетым, потому что я представитель другой… нужно показать и свою значимость. Маленький ребёнок должен и через внешнее ведь, и мы с ним так решили, что и через внешнее всё это почувствовать. Я взял несколько книг с собой, в том числе и учебник по истории для 5-го класса, потому что там о древней истории человечества начиналось, хотя я примерно знал, что могла говорить ему и как воспитывать могла Анастасия. Я предполагал, почему она не дала возможность начать ему свою жизнь как бы в таком мире, в котором мы живём – технократическом. И вот я пришёл туда в лес на эту поляну, и у меня уже были вопросы какие я должен ему задать, как разговаривать. И ещё я хотел кое-что записать и поговорить с Анастасией, чтобы она тоже представила меня обычным способом, что вот перед тобой твой отец. Но чтобы сказала это торжественно, тоже мы так с психологом решили, тогда тоже у ребёнка будет значимость отца…

И я почувствовал, как сзади подошла Анастасия. Ну, почувствовал, потому что она подходит, вот бывает так, знаете, когда подходит какая-то женщина или какой-то человек и от него тепло, чувствуется тепло, но от неё сильное тепло вот исходит. И я почувствовал просто, что вот стало теплее, вот она подошла… а я сидел, и повернулся…

И увидел не Анастасию, а стоящего сына передо мной, и произошла некоторая растерянность: я забыл всё что... все вопросы, которые заготовил и он первый сказал: «Здравия тебе, мой папа. И ты извини, что я прервал твои размышления, – а у них нельзя прерывать размышления ни взрослого, не ребёнка. – Я стоял вдалеке, но потом подошёл, мне хотелось побыть поближе. Можно я тихонько рядом посижу».

И он сел рядом, я как бы сделал глубокомысленную позу, потому что он думает, что мысли очень важные в голове, а потом, ну, всё равно нужно было как-то начать разговор, я стал, начал с ним разговаривать. Я понимал, что это ребёнок, конечно, он немножко иначе воспитан, что он не должен знать... мало знает о нашем мире, и потому я начал задавать совершенно такие простые вопросы и первый вопрос задал: «Ну, как здесь у вас идут дела?» И на такой простой вопрос он вдруг раз, и не смог ответить. Он задумался, а потом говорит: «А здесь, – говорит, – не дела, здесь же Жизнь идёт!» Я ему говорю, тогда раз, раз говорю: «А ты маму слушаешь?» – «Да, конечно, с удовольствием слушаю. И маму, и дедушку с удовольствием слушаю, и они меня с удовольствием слушают».

Тоже вот не получалось какого-то диалога, а нужно было что-нибудь такое серьёзное сказать. И я у него спросил: «А ты знаешь, вот книжки есть вот там, где я живу – туда, куда я ухожу?» – «Да, конечно, знаю. Мне мама о них рассказывала и показывала, и я прочитал твои книжки». Я говорю: «Так ты можешь читать. Кто тебя учил?» Он говорит: «Мама». Он называет её мама Анастасия. «А как она тебя учила»? – «Ну она вот начертила прутиком буквы, которыми пишутся эти книги и назвала название каждой буквы». – «И ты запомнил с первого раза?» – «Да».

А вот вообще у Анастасии феноменальная память, и у него очень сильная память. И я говорю: «Ну, и как вот тебе понравились?» – «Да, – говорит, – одна понравилась, потому что она списана с книги, в которой Негрустные Буквы». И я тогда, но сначала пропустил вот это выражение: «С книги, в которой Негрустные Буквы», а сам всё время думал о том, как мне показать, что вот в нашей цивилизации люди... я так называю «цивилизация», хотя это тоже наша цивилизация, просто другой образ жизни... и достал учебник по истории пятого класса и там вот первая глава, там начинается: «Древние люди…». И дал ему, и говорю: «Вот ты можешь прочитать». И он стал читать… А сначала так что-то про себя шепчет, шепчет, а потом так довольно не медленно прочитал, что… я запомнил эту фразу, на всю жизнь её запомнил: «Первобытные люди появились в тропических странах и целыми днями занимались поиском пищи». Он это прочитал, и, ну, он потом дальше немного прочитал и остановился. И зажал нос, зажмурил глаза, закрыл книгу и стал шарить по траве. Шарил, шарил, а потом нашёл одну травинку, вторую и съел. Съел, повернулся ко мне и смотрит. А я говорю: «А что ты дальше не читаешь?» А он говорит: «А я не могу представить, как это всё происходило. У меня первый раз не получается». Я говорю: «Что не получается?» А, понимаете, оказывается дети, которые воспитываются на природе, которые слышат только звуки… я это уже знал от Анастасии, она немножко говорила об этом в первой книге, которые слышат только звуки, только естественного мира, у них очень сильное образное представление. Они представляют не просто картину в каком-то обобщённом виде, а представляют в деталях, в мельчайших деталях. И он говорит: «Как же они… у них, что, не было ни глазок, ни носика?». Я говорю: «Но почему же ты так решил?» – «А чего же они всё время искали, если всё рядом с ними было».

И тогда я понял, что в книге написана белиберда. Я много об этом думал… и стал думать, а как же мы взрослые люди всё вот это вот видим, что написано, и позволяем вот это вдалбливать своим детям. Ну, вдумайтесь, как можно находиться в саду, да ещё в тропическом, где полно овощей и фруктов, где находят себе пищу, там, динозавры, бронтозавры и так далее и так далее, а этот придурок человек бегает целыми днями и ищет пищу… ну, полный абсурд, но этот-то абсурд именно и вдалбливается.

И тогда я понял, что с ним нужно говорить более осторожно. И, конечно, Анастасия вот так воспитала, что он сам подсказывал все выходы. Сначала он долго искал, размышлять пытался, говорит: «Ну, не могли же города раньше появиться. Это ж только в городах люди постоянно ищут пищу, они постоянно вынуждены вот работать, получать вот эти бумажки, потом менять их на пищу. А ведь не нужно этого делать, ведь в нормальных условиях она рядом растёт».

А потом я вдруг понял, что он, раз он прочитал все книжки, значит, он прочитал, как я в самом начале относился к Анастасии, ну вот, где хотел ударить её палкой, где не понимал, где ругал ёё, где она казалась сумасшедшей. Я понимал, что он это прочитал и после такого прочтения он не может в достаточной степени, как бы, полюбить отца. И в первый раз мне захотелось, чтобы ребёнок вообще-то был неграмотным, не умел читать.

И я спросил: «А ты вот первую книжку читал вот там о маме, обо мне?» Он, говорит: «Да, читал, ну, – говорит, – мне там не всё было понятно»… – «Что ж там тебе было не понятно?» – «Но потом я понял, что ты очень сильно полюбил маму». А я говорю: «Почему ты так вот понял, что полюбил?» – «Но потом же ты пошёл и стал делать то, что попросила мама. Но эта любовь была такая сильная, что ты просто не смог её сразу узнать, что это была Любовь».

Конечно, это было сделано с помощью Анастасии – такой поворот. И я понимаю, что… потом я стал с ним общаться, и я очень сильно хотел его обнять, ну а так как она говорила, нельзя младенца вот тискать, прижимать, нельзя мысль прерывать, а мне хотелось его обнять, прижать вот к себе. Но, тем не менее, никак не мог решиться на это, и диалог, разговор не очень-то строился. И тогда он говорит мне, взял такой прут-ветку сухую и протягивает мне, и говорит: «На, папа, побей меня». Я говорю: «Зачем?» – «Ну, ты не можешь понять, что я твой сын, а у вас, я знаю, мама мне много рассказывала, у вас родители бьют своих детей, многие родители бьют своих детей, и они бьют только своих детей. Если тебе через это будет легче почувствовать, то побей». Ну, в общем такая ситуация с сыном.

Я к чему всё это говорю, что у нас в нашем сознании много всего перевёрнутого. Просто очень много перевёрнутого, и мы вот это перевёрнутое в своём сознании пытаемся, как бы вдалбливать другим людям. Мы до того всё перевернули, что нам совершенно очевидные вещи…

Вы знаете, сегодня в прямом эфире отвечал на вопросы радиослушателей. Вот была передача сегодня в прямом эфире, отвечал на вопросы радиослушателей. И такой вопрос, который задают очень часто, что, ну, Анастасия – ведь это же язычница? Что есть Христос, что она должна покреститься, ну, и так далее и так далее. И вот, я не знаю: кто она, язычница или не язычница, и совершенно нормально отношусь к христианству, как и к другим религиям. Но совершенно теперь, совершенно ненормально отношусь, когда одна начинает отвергать другую. Но самое страшное, когда какая-то современная религия начинает отвергать культуру наших предков. Ну, скажем какая-то сегодняшняя религия, даже очень крупная скажет что-нибудь отрицательное о язычниках. Мы о язычниках ничего не знаем, кроме того, что это плохо, почему плохо мы не знаем, нам так говорят. Но ведь Латвия – это языческая страна, она была долгие годы языческой, Россия – это языческая страна, Рим – это языческая страна, Китай – это языческая страна, Япония – это языческая страна.

И вы знаете, ведь была единая культура на Земле, единая! Не было разных наций! О том, что была эта культура, свидетельствуют дольмены, о которых рассказала Анастасия и которые действительно есть в горах Кавказа, в Индии, Англии, ну, и так далее, на разных континентах. И вот в данном случае была тоже единая культура. И вот вдруг кто-то, когда-то… И эта культура, она миллионы лет существовала – это культура, в которой жили наши родители, прабабушки, прадедушки, прамамочки и праотцы наши с вами. И когда кто-то отвергает её, значит, он отвергает своих прародителей, то же самое, вероятно, произойдёт и с ним – его отвергнут – его дети.

Ведь сегодняшние религии существуют 1500 лет, скажем 2000 лет, ну, 3000 лет и так далее и так далее, ну и что это такое, что этот отрезок времени, по сравнению с миллионами или миллиардами лет. Поэтому я бы хотел сказать, что, наверное, нам нужно не читать друг другу проповеди, поэтому я начал, что не хочу читать проповеди, а просто вместе разобраться, что есть что…

И посмотреть на культуру, в том числе, своих предков и своих родителей, ведь это главное. Главное понимать и понимать точно, понимать истину. Многие говорят об истине, многие говорят… вот знаете, тысячи конфессий существуют и у каждого своя истинна, свой путь, но путь-то один. Их много, много может быть путей, но они всё равно сойдутся в одну точку. Значит, если их тысяча, то девятьсот девяносто девять неправильны, а один какой-то только правильный. Можно так сказать, можно сказать, что все правильны, но сойдутся в одну точку, вот эта концепция тоже приемлема. Но извините, когда они начинают между собой бороться, то обе стороны, которые начинают между собой бороться – неправильны!

А сильный тот человек, очень сильный, который сильный внутренне, сильный духовно и самое главное, у которого наиболее близкий, наверное, к Богу, образ жизни. Вот если такого достигнет, скажем, какая-нибудь маленькая страна, в которой не 2,5 миллиона жителей, скажем, как в Латвии, а всего 2 500, то эту страну завоевать будет невозможно, присоединить её к кому-то будет невозможно.

То есть, если бы это произошло в Латвии. Вот предположим, что в Латвии вот так вот произойдёт. И латыши, и русские, и люди других национальностей, которые здесь живут, что-то поймут, у меня было такое ощущение. Вдруг возьмут и поймут, в своём большинстве, в своей критической массе, то невозможно будет Латвию, скажем, присоединить к Европе, но возможно будет Европу присоединить к Латвии.

Потому что, понимаете, при слиянии двух вот таких, скажем так, каких-то народов, побеждает тот, кто сильнее Духовно, и погибает тот народ, который слабее Духовно. Человек всегда понимает Истину, Истина у него внутри. Пусть придут сюда, скажем, 2 миллиона или 10 миллионов завоевателей, но если в этих людях будет Истина, они им подчинятся, хотя физическая сила будет на их стороне, но они подчинятся вот здесь живущим людям. И наоборот, может развеяться самая крупная страна, если люди в ней не будут достаточно духовны. Вот так я сбиваюсь на то, чтобы говорить о таких вещах, самого стали интересовать.

Ну, вы знаете, ещё меня очень сильно интересует, самая любимая тема сейчас – это создание поместий. Ещё меня очень интересуют три точки, о которых говорила Анастасия, три точки во Вселенной о том, как Женщина и Мужчина должны рожать детей. Женщина должна зачать, выносить и родить ребёнка в одном и том же месте. Только тогда у него появляются… эти вот… тогда зажигается на небе звезда, тогда рождается Настоящий Человек, тогда этот Человек очень многое может в жизни, тогда ему помогают планеты.

Знаете, многие про гороскопы, ну, многие увлекаются гороскопами, а сейчас вот я пытаюсь исследовать, в конце концов, пытаюсь это сделать пока без Анастасии. Потому что она сказала: «Твой день рождения тогда, когда совместились эти три точки. Ну, вот подумай сам, когда они должны совместиться». А уже сам пытаюсь определить, когда же у Человека день рождения. Ну, общепринято, что день рождения у человека тогда, когда появляется на свет, когда он появляется на свет с утробы матери. Вот это его день рождения, но уже даже сама логика говорит, что это далеко не так. Что ведь человек живёт и в утробе матери, он же ножкой же толкается, он же ручкой там двигает, сердце его через УЗИ прослушивается. А мы считаем его ещё не рождённым, как это так? Значит, может быть, какой-то период вот, когда рождён, его время рождения. Ещё значит следующий период, который ближе к дню рождения – это вот в момент встречи… ну-у, в момент половой близости. Но она говорит ещё об одной точке, предшествующей этому – это точка, когда два эти Человека помыслили о рождении ребёнка… И всё это ещё и должно произойти в одном месте: помыслить, зачать, выносить и родить в одном месте.

Но потом я так вот… и сейчас думаю об этом ну, ничего себе РОДИНА. Если бы действительно было такое место, где вот зная, что вот здесь мать тебя задумала, вот здесь она тебя вынашивала, вот здесь отец с матерью посадили моё родовое дерево, и здесь вот я появился на свет – вот это Родина. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь из семейных пар попробовали вот так сделать. Наверное, таким образом, родится новое поколение, в том числе, и на физическом плане…

Ну, давайте я начну отвечать на ваши вопросы.

 

Продолжение в следующем номере.