Машина опасливо тряслась по разбитому просёлку, а я твердил в уме хрестоматийную фразу: «В деревню, к тётке, в глушь…». Но ехал я не в грибоедовский Саратов, который давно уже не глушь, а знакомиться с создателями родовых поместий. Здесь, на самой границе Московской и Тульской областей раскинулись земли родового поселения Живая картина. Оно состоит из почти полутора сотен родовых поместий.

Родовое поместье, это – участок земли, на котором семья селится на всю жизнь. По закону землю нельзя продать, заложить, обменять на что-либо. Можно только передать по наследству. Потому поместье называется родовым. Начиная с 1999 года, в России появились тысячи таких поселений. Поселение Живая картина было создано четыре года назад, сегодня в ней заселено 40 участков. Неподалёку раскинулось поселение Славное, ему десять лет, и в нём уже 150 семей. Место для поселений выбрано не наобум. С одной стороны, глухой угол Тульской области, поэтому земля здесь стопит 120 тысяч рублей – нет, не за сотку – за гектар. С другой, вот она, Московская область, сразу за перелеском.

Надо сказать, меня всегда приводили в грустное удивление коттеджные посёлки. Они жмутся к городам и хорошим дорогам, потому земля здесь недешёвая, потому участки невелики. И вот на 10 сотках возводится трёхэтажной особняк, рядом, за забором, высится такой же уродец. За ним ещё и ещё. Стоят они стена к стене, окно в окно, так что один хозяин гуляет во всю Ивановскую, у другого от шума голова пухнет, и не требуется бинокля, чтобы увидеть, что у соседа в обеденной тарелке. И ради этого стоило тратить деньги, время, силы? А здесь у каждой семьи в распоряжении от полутора до двух гектаров земли. Два гектара, это не кот начхал – двести соток. Правда, электричества в поселении пока нет, потому в ходу солнечные батареи. Удобно и – в духе времени – экологично. Поместья расположены просторно, так что ходить в гости к соседям не близко – впору хоть лошадку с двуколкой заводить, но тишина, покой и вольный воздух искупают любые неудобства. О покое и воле мы ещё вспомним, а сейчас пора знакомиться с жителями родовых поместий.

Елена Зырянова – единственная из всех моих новых знакомых, кто располагает земледельческим опытом: у неё под Пермью остался дачный участок. Сегодня она работает в Москве, занимается проектированием каких-то турбореактивных двигателей. Елена приезжает сюда только на выходные или, как нынче, в отпускное время. Но участок свой она обиходила примерно: роскошные цветники, обширный ягодник, прокошенные дорожки и даже специально посаженные вдоль будущих аллей берёзки. Но старается Елена не для себя. Недавно её сын получил вузовский диплом, осталось найти достойную работу, обзавестись семьёй и народить детей. Вот для них, своих будущих внуков, Зырянова и устраивает поместье – в дачном пока режиме.

В отличие от Зыряновой, Татьяна Рублёва с детьми уже и зимует в своём поместье. Детей у Татьяны четверо, старшие находятся на домашнем обучении, и мать учит их сама – закон такое позволяет. К развитию детей Татьяна относится серьёзно, старшего сына, Вову, она возит в Пущино на занятия астрономического кружка. На одном из них мы с ней и познакомились. В перспективе же жители рассчитывают устроить в поселении свою школу. Кстати, здесь живут уже несколько профессиональных педагогов, так что проблем со школьными учителями быть не должно.

Сергей и Людмила Вялковы родом из Челябинской области, переехали в столицу, снимали квартиру. Потом перебрались на съёмную же квартиру в Пущино, поближе к своей земле. Участок они взяли в 2010 году, через год начали строительство. А буквально за неделю до нашей встречи поселились в пока ещё недостроенном доме. Жилище Вялковы строят капитальное, Сергей (он здесь всё делает своими руками) ладит веранду, покрывает полы лаком.

– Уютный домик, – дипломатично заметил я. –- Но не маловат ли для семьи будет?..

Сергей отреагировал моментально.

– Почему? Вполне просторно. Здесь – комната для отдыха, там – помывочная, рядом – парилка.

Я натянуто улыбнулся: странная шутка. Сергей бросил на меня удивлённый взгляд.

– Я не шучу: это будет баня. А большой, настоящий дом мы будем строить позднее – там, где видите сейчас теплицы.

У Сергея Вялкова своё предприятие, Интернет-магазин, так что ездить в Москву на работу ему не требуется. Мобильник всегда под рукой, энергию для компьютера даёт солнечная батарея. А вот Иван Колесников ездит в столицу регулярно, он работает инженером спутниковой связи на канале «Russia Today». Правда, как говорит Иван, он «на смене», то есть, работает сутки-трое, потому одно другому не мешает. С женой Ритой они живут здесь год, но за это время успели немало: Иван устроил пасеку, собирает мёд, заканчивают отделку дома.

Дом у Колесниковых необычный – из соломенных блоков. Такие дома начали появляться в США в середине XIX века, и сегодня там уже более 100 тысяч соломенных домов. В России первое здание из соломенных блоков было построено в 1994 году. Преимущества таких домов очевидны: при сходном объёме соломенный блок примерно в 1000 раз дешевле кирпича. Он имеет малый вес, потому зданию не требуется массивный фундамент. У соломы теплопроводность в 4 раза ниже, чем у дерева и в 7 раз – чем у кирпича. То есть, получается лёгкий и тёплый дом, который, заметим, и строить быстрее. Правда, солому следует обмазывать не менее, чем тремя слоями глины, а это та ещё работа. Но Иван и Рита – ребята молодые, не ленивые. Продемонстрировав своё хозяйство, Рита попотчевала меня сотовым мёдом и хлебом собственной выпечки. Ещё не полностью натуральное хозяйство, но уже где-то рядом.

Я вдыхал душистый воздух, срывал и, не удержавшись, бросал в рот ягоды земляники – её тут можно собирать, не отходя от крыльца. Всё это прекрасно, но что же вело моих знакомцев по пути к этому раю?

Сергей Вялков дал рациональное объяснение: здешняя жизнь даёт широкие возможности для самореализации. Иван Колесников посетовал, что жить в Москве с каждым годом всё тяжелее, а тут покой и сам себе хозяин. Впрочем, добавляет Иван, мы не собираемся отрываться от цивилизации, до Москвы всего два часа езды, театры, выставки – всё в доступности.

Елена Зырянова отталкивается от своего прошлого опыта: «На даче – шесть соток, это огород, для творчества и свободы нет места. А здесь можно жить в гармонии с природой, потому что и динамика и ритм жизни совсем иные».

Татьяна Рублёва ответила на вопрос очень эмоционально: «В городе я не могу – давят бетонные стены. Смысл в том, чтобы жить в радости, я тут петь начала, танцевать: выхожу утром на крыльцо и пою во весь голос, и знаю, что никому не мешаю. А ещё я увидела, какими могут и должны быть отношения, здесь люди добры и отзывчивы».

При всём различии мотивов их объединяет одна общая мысль, отчеканенная Пушкиным: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Да, российская деревня гибнет. В соседних с родовым поселением деревнях насчитывается всего с десяток изб, половина из них заброшены. Но на смену прежним селянам приходят такие вот новые родопоселенцы – молодые, энергичные люди. Они уходят из тесноты городских муравейников с их кошмарной точечной застройкой, шумом и гарью автомобильных моторов. Они селятся среди лесов и полей, и это их земля, земля их потомков, их рода. Так что деревня не умрёт, она возрождается в новом качестве.

 

Анатолий Букин.

 

02 августа 2013 г., http://oka-info.ru/news/article/18194/